Your Name - Цепной пес [СИ]
— Есть дополнения или возражения к докладу?
Дополнений ни у кого не было, Игнатов хотел что-то возразить, но передумал и решил не ввязываться в безнадежное дело. Председатель встал и прокашлялся.
— В таком случае, я заявляю. Исполнительный комитет Ассамблеи рассмотрел предъявленные доказательства и нашел их достоверными. Я поддерживаю обвинение и выношу на внеочередное голосование вопрос о роспуске Совета Волшебников и требовании о судебном разбирательстве в отношении виновных волшебников.
Голосование прошло быстро. Две тысячи триста восемь человек было за и сто девяносто два против. Почти единогласное решение.
— Решение принято. Требование о роспуске Совета Волшебников, подкрепленное протоколом голосования и докладом благородного Маэла Лебовского будет сегодня передано в Сенат и императору Аврелию. Требование о судебном разбирательстве в отношении виновных волшебников, подкрепленное протоколом голосования и докладом благородного Маэла Лебовского будет передано в судебную комиссию Сената и в Верховный Суд Райхенской империи. На этом заседание закончено!
Выйти из зала заседаний оказалось непросто. Все старались меня поздравить с хорошим выступлением и победой. Добиться роспуска целого органа власти, этим могли похвастаться немногие. А на выходе меня уже ждали журналисты. Пришлось остановиться и ответить на целый ряд вопросов. И только после этого я смог добраться до столовой и выпить воды, от трехчасового выступления у меня пересохло горло.
Роспуск Совета Волшебников, будет неприятным ударом для Рэндала Баха. Он лишится голосов в Сенате, и будет вынужден сам оправдываться перед Сенатом. Его имя было упомянуто в числе прочих в моем докладе, хотя доказательств на него не было. Но вместе с ним, будет скомпрометирована и его идея о создании Палаты магии. Во всяком случае, Игнаций на страницах своих газет приложит для этого все усилия.
— Хорошая речь, Маэл, — сказал подошедший ко мне Реджинальд Малькольм. — Даже и не скажешь, что ты и дня не занимался расследованием и увидел этот доклад за полчаса до выступления.
— Тот, кто провел расследование и написал этот доклад, не будет завидовать тому, что все лавры достались победителю?
— Он уже никому не будет завидовать, расследованием занимался Луций. Он успел передать мне копию доклада всего за пару дней до гибели.
— А оригинал?
— Наверное, уже развеян по ветру или лежит в сейфе Рэндала Баха. Какая разница, он уже не стоит и копейки. Давай выпьем за его душу.
Мы сели за стол, и официант поставил перед нами две рюмки коньяку и закуску.
— Ну, как там священники говорят, вечного покоя его душе.
Реджинальд выпил полную рюмку крепкого коньяка и не поморщился. Официант принес еще две рюмки.
— Давай еще по одной.
Я протянул руку к своей рюмке и заметил, как камень на перстне изменил свой цвет. Резким движением я вырвал из руки опешившего Реджинальда рюмку и понюхал её.
— Яд?!!
— Не совсем, — я аккуратно попробовал коньяк и сразу сплюнул, — лекарство, но в сочетании с алкоголем может вызвать сердечный приступ.
— Особенно в моем возрасте!!! — прорычал адмирал, все его хорошее настроение пропало, словно его и не было. — Кто посмел?!!!
— Если бы мы сидели в Риоле, я бы уже знал ответ. Но не думаю, что здесь мне разрешат пытать официантов, — спокойно заметил я.
Последние слова я уже договаривал в спину адмиралу. Он подскочил и помчался на кухню столовой, держа в одной руке обнаженный кортик, а во второй рюмку с коньяком. Несколько молодых морских офицеров, всегда сопровождавших его, спохватились и побежали за ним. Можно было не сомневаться в том, что рассвирепевший адмирал перевернет все здание Ассамблеи в поисках отравителя.
Нижний город — отстойник Райхена. Здесь рано или поздно оказываются все отбросы столичного общества. Нищие, бездомные, нелегальные иммигранты, выходцы из колоний и другие. Дома здесь старые, грязные и покосившиеся. Узкие улицы пересекаются под непредсказуемыми углами и внезапно заканчиваются тупиками.
Мостовых в Нижнем городе нет, просто утоптанная земля, после каждого дождя раскисающая непролазным болотом. Канализация в этом районе города есть, но действует с перебоями, что создает неповторимую атмосферу. Добавляют колорита и кучи неубранного конского навоза. Естественно, что ни о каком освещении на улицах района и речи нет.
Довольно часто Нижний город затапливала река. Это происходило каждую весну во время половодья, летом во время сильных дождей, и во время любого сильного шторма совпавшего с сильным приливом. Наводнения размывали лачуги бедняков и порой смывали целые кварталы приезжих нелегалов. Раз в несколько лет по району прокатывался сильный пожар. Но Нижний город всегда отстраивался заново. При этом никто не следил за тем, чтобы улицы оказывались на том же самом месте, где они были раньше.
Городской совет вместе с мэром в меру своих сил борется за благополучие этого района города, но в основном с местными жителями. В этом и состоит главная проблема Нижнего города. Его жители не хотели жить другой жизнью. Они искренне возмущались грязью на улицах, но даже пальцем не шевелили, чтобы убрать её.
В этих условиях пышными цветами расцветала разнообразная преступность. Узкие улицы с множеством переулков, ухоронок и тайных лазов самим фактом своего существования делали невозможной любую облаву в этом районе города. Любой желающий мог найти в этой части города любой порок. От вполне безобидных проституток, до нескольких тайных заведений, где за очень большие деньги вам давали возможность лично пытать человека до смерти. От легальных наркотиков, до «красной крови», жуткого наркотика буквально сжигавшего человека изнутри. Молодые аристократы довольно часто заходили в этот Нижний город в поисках запретных удовольствий. Некоторых из них находили с перерезанными горлами в кучах навоза или не находили вовсе.
Я часто бывал в Нижнем городе. Разумеется, я приходил сюда не за пороками, а за информацией. Здесь ей тоже торговали.
— На него у меня ничего нет, — мой собеседник фальшиво улыбнулся, делая вид, что расстроен тем, что ему нечем мне помочь.
Джонни Последняя улыбка был мерзким прохвостом и беспринципным торговцем. Он торговал всем, что только могло принести большие деньги при минимуме затрат и было запрещено законом. На него работала целая банда головорезов, добывающих для него товары. Часто они убивали и грабили своих же покупателей. Но больше всего меня бесила его сладкая насквозь фальшивая улыбка. Он всегда улыбался, и любил говорить, что его улыбка, это последнее что видели многие люди.
